Конституция Республики Армения несколько моложе Третьей Республики: она вступила в силу ровно 29 лет назад. На протяжении всего этого времени основной закон Армении испытывает на себе все поползновения, которым подвергается армянская государственность как изнутри, так и снаружи. Цель всех этих покушений одна – захватить армянское государство, лишить армян возможности управлять своей жизнью на своей территории. Неудивительно, что Конституция на этом фоне воспринимается как инструмент недостойных правителей, а не как носитель той же судьбы, что и армянский этнос в целом: многократно попранный, дезориентированный, вечно находящийся в неправильное время в неправильном месте.
Пожалуй, такое восприятие – главное, чего добиваются те, кто отчуждает армянский этнос от армянского государства. Находясь под иностранным контролем столетиями и не освободившись от него по сей день, колониальный этнос будет воспринимать всё, что связано с государством – законы, налоги, воинскую повинность, – как дань чужеродным правителям и напоминание о пережитых лишениях, а не священные обязанности, сопровождающие неприкосновенные права. Такой исход закономерен: «Национальная конституция армян» в Османской империи не предотвратила Геноцид армян, а советские законы не защитили армян Баку, Сумгаита, Шаумяновского района Арцаха и др. от физического уничтожения и изгнания.
Действующая армянская власть умело манипулирует такими установками и заявляет о несоответствии действующей Конституции настроениям и намерениям граждан «реальной Армении». Проблема в том, что Преамбула к Конституции, принятой в 1995 г., напрямую отсылает к Декларации о независимости и связи Третьей Республики с исторической борьбой за независимость армянского народа, формулирует коллективные ценности новообразованной армянской государственности. Азербайджан и Турция требуют её удаления из Конституции как доказательства «добрых намерений» с последующим стиранием библейской горы Арарат из государственной атрибутики Армении, пересмотром школьного курса истории и т.д.
Пашинян, несмотря на то, что эти жесты не дадут никаких гарантий физической безопасности и поставят под угрозу существование армянской нации как таковой, выражает готовность на такие уступки, хотя изначально планировалось предусмотреть возможные противоречия нормативно-правовой базы и двусторонних отношений в рамках так называемого «мирного договора». Армянская власть сейчас сконцентрирована на последнем, поскольку не может быть уверена, что граждане Армении проголосуют за такие изменения. Конституция 1995 г., которая изначально содержала эти положения и, пожалуй, была принята не в самых благоприятных политических условиях (что и позволяет Пашиняну говорить о её «нелегитимности» и лгать о том, что армяне ни разу не голосовали за собственную конституцию), всё же имела довольно широкую поддержку – неизмеримо более широкую, чем нынешние власти на выборах 2021 г. или на выборах в Совет старейшин Еревана в 2023 г.
Безусловно, вес объявлениям Пашиняна о низкой общественной ценности текущей Конституции добавляет и тот факт, что и в 1995, и в 2003 (на первом, провалившемся конституционном референдуме второго президента Роберта Кочаряна) референдум совмещался с выборами, причём, особенно во втором случае, явно фальсифицируемыми. Это придавало выборам плебисцитарный характер (выборы тоже превращались в своего рода референдум – в голосование за или против власти вместо выбора тех или иных политических программ и позиций по ключевым вопросам) и политизировало референдум, превращая такой вопрос государственной важности, как Конституция, в повседневную задачу краткосрочной перспективы и обесценивая его. Более того, общеизвестно, что совмещение референдума о принятии Конституции с первыми полноценными парламентскими выборами привело к тому, что депутаты были более заинтересованы в собственных предвыборных кампаниях, чем в парламентских слушаниях по вопросам, связанным с конституционным устройством.
Конституционные поправки Сержа Саргсяна, принятые в 2015 г., с его же легкой руки воспринимались как попытка бессрочно продлить собственное правление, поскольку на тот момент уже шёл его второй – и последний – президентский срок. К сожалению, действительность подтвердила эти опасения, когда Саргсян, вопреки собственным обещаниям, был избран премьер-министром в апреле 2018 г., что и стало главным поводом для протестов и его отставки.
Кроме того, Конституция Сержа Саргсяна и созданный с её помощью Николом Пашиняном расклад в архитектуре власти заложили основу для полностью контролируемого Конституционного суда, вследствие чего фактически не Пашинян подчинён Конституции, а наоборот.
Независимый Конституционный суд – залог корректного толкования и реализации принципов Конституции (при наличии запроса со стороны общества). Именно Конституционный суд оценивает соответствие принимаемых законов и предлагаемых поправок действующей Конституции, при необходимости определяет правомерность принимаемых кадровых решений в системе государственной власти. Показательным примером такой оценки является латвийская конституция, которая, наоборот, была принята до Декларации о независимости и, соответственно, не содержит отсылок к этому документу. Тем не менее, Конституционный суд Латвии постановил, что Декларация имеет конституционный статус, и, в соответствии с национальным законом о деятельности Конституционного суда, Суд должен рассматривать спорные законопроекты с точки зрения соответствия не только Конституции, но и Декларации о независимости. Безусловно, армянская практика законотворчества и правоприменения не связана с латвийской, но трудно представить объективные обстоятельства и различия, из-за которых независимый Конституционный суд Армении принял бы иной вердикт при такой же постановке вопроса.
Справедливости ради необходимо отметить, что, помимо смены формы правления с последующим изменением избирательного законодательства, которое и привело к тому, что сейчас Армения фактически функционирует в условиях однопартийной системы, проект поправок включал также такие важные предложения, как необходимость определения членства Армении в международных организациях и согласования территориальных изменений исключительно посредством референдума. Не исключено, что статья о членстве могла быть введена в интересах международных организаций, в которых Армения на тот момент уже состояла (Евразийский экономический союз и Организация Договора о коллективной безопасности), однако важно, что единоличные лидеры (будь то премьер-министр или президент) были лишены возможности решать столь важные вопросы росчерком пера. Как показывает действительность, эта статья не мешает Николу Пашиняну разбазаривать армянские земли, однако это вопросы как международно-правового характера, так и того, что армянская Конституция не предусматривает должные механизмы защиты и реализации красиво изложенных на бумаге принципов, а представители армянского этноса – те, кто должен ими пользоваться, – не настроены контролировать её выполнение.
В начале правления Пашинян выражал сомнения в демократичности конституционного «костюма», сшитого под Сержа Саргсяна, и робко заявлял о необходимости вернуться к полупрезидентской форме правления и даже предлагал ввести вторую палату парламента для вовлечения армян из заграничных общин, во многом вторя тогдашнему президенту Армену Саркисяну. Однако теперь суперпремьер прекрасно освоился в системе, где он де-факто контролирует и исполнительную, и законодательную, и судебную власти. Сейчас он уже заговорил по-другому и созывает комиссию для составления пакета изменений во второй раз (первая попытка была прервана 44-дневной войной). Срок подготовки проекта новой Конституции, поставленный Пашиняном, – декабрь 2026 г., ничуть не смущаясь, что к тому моменту в Армении пройдут ещё по меньшей мере одни выборы депутатов Национального собрания и премьер-министра соответственно.
По словам армянского премьера, содержание новой (не изменённой, а именно новой) конституции, то есть форма правления, сдержки и противовесы, связь с армянским миром, роль Армянской апостольской церкви, иностранное владение частной собственностью и т.п. – не так важны, лишь бы «армянский народ», который премьер называет «конституирующим субъектом» Армении, стремясь уйти от понятия «армянская нация», в очередной раз проголосовал на референдуме. Даже если Пашиняну удастся уже по традиции оттолкнуть недовольный электорат и ввести в заблуждение желаемое большинство от тех, кто проголосует, и превратить референдум по новой Конституции в очередной выбор меньшего из зол, уже сейчас очевидно, что это ещё сильнее поляризует общество и речи о «легитимном документе» и обретении некой «органической связи» с ним и быть не может.
Пашинян не оставляет попытки повесить свою долю ответственности за гибель армянской государственности на весь армянский «народ», хотя фактически за него и его инициативы голосует крохотная часть армянского мира.
Роберт Кочарян, желая изменить Конституцию, сравнивал её с машиной, на которой, конечно, «можно ехать, но только до Севана», Серж Саргсян говорил о том, что «мир стремительно меняется» и её всё равно придётся менять, Никол Пашинян сейчас утверждает об отсутствии «органической связи между государством и народом». Однако какой бы несовершенной и вечно неподходящей своему времени ни была Конституция Армении, она остаётся единственной содержательной опорой хотя бы формальной независимости Армении. Безусловно, изменения неизбежны и мир не такой, каким был в 1995-м и даже в 2019-м и 2023-м, но постоянные правки Конституции вплоть до настоящего момента всегда были связаны с узкими политическими интересами, которые подрывали конституционные основы армянской государственности. Однако, если замкнутый круг беззакония и жонглирования основным законом продолжают сверху, ничто не может помешать прервать его «сбоку» – усилиями армянского мира, который враги армянской государственности и все руководители начиная с 1991 г. последовательно отдаляли от его ядра – Республики Армения, в том числе и законодательно.
Неспроста в Конституции есть Преамбула и статьи, которые не поддаются изменению даже на референдуме. Конституция – не предвыборная программа, её не должен менять каждый глава исполнительной власти, более того, ни один руководитель не имеет морального права вводить новую конституцию, возомнив себя дуче [1]. Есть вечные ценности, которые не меняются даже при самых стремительных глобальных изменениях, и шанс их действительно пересмотреть и написать новую конституцию с чистого листа представится только первой содержательной Армянской Республике. Однако армянский мир удостоится её только тогда, когда поймёт, что Третья Республика провалилась не из-за плохой Конституции и не из-за неправильной Декларации о независимости, а как раз из-за того, что от них отреклась. Если уже не будет слишком поздно.
[1] Титул Бенито Муссолини в качестве главы правительства Италии и лидера Национальной фашистской партии в 1922–1945 гг.
